Самое прохладное лето всей нашей оставшейся жизни начинает заканчиваться. Листья желтеют, подрастающие поколения с переменным успехом приступают к изгрызанию гранита науки, поколения постарше отдаются на волю волн своих неврозов, благо поводов предостаточно. Чем еще утешиться тревожной голой обезьяне кроме веществ, медитации, рекреационного эскапизма и психотерапевтических конфликтов с ближними? Чтением.
Synthetic biology to understand the origins of cognition
Междисциплинарное исследование под руководством Рикарда Соле и Нурии Конде из Лаборатории сложных систем Института эволюционной биологии (IBE: CSIC-UPF) позволило создать новую генетическую цепь (genetic circuit) в бактериях для изучения поведения живых организмов.
Исследование, в котором принимают участие, помимо прочих, специалисты в области физики, биомедицинской инженерии и математики (в сотрудничестве с Центром математических исследований), основано на вызывании критического состояния у живых организмов. Это критическое состояние является границей между порядком и беспорядком, состоянием, которое позволяет системам быстро реагировать на изменения окружающей среды. Таким образом, вызывание этого состояния у бактерий с помощью генетической цепи, состоящей всего из двух генов, позволит нам увидеть, как они адаптируются и ведут себя.
Статья, опубликованная в журнале Nature Communications, предполагает, что в таком критическом состоянии могут находиться ферментативные цепи клеток и различные когнитивные механизмы организмов, что будет способствовать адаптации и обработке информации соответственно.
Myths vs. Facts: Making Sense of COVID-19 Vaccine Misinformation
Среди многих причин, по которым уровень вакцинации против COVID-19 в США достиг пика раньше, чем надеялись эксперты, а затем, вместо того чтобы усилиться в летние месяцы, начал снижаться, — это мифы, которые укоренились среди невакцинированных и закрепились в качестве причин для отказа от прививок. Вакцина сделает женщину бесплодной; вакцины слишком новые; в уколах есть микрочип; сама вакцина вызовет у меня COVID; у меня иммунитет, потому что у меня был COVID; прорывные случаи (breakthrough cases) доказывают бесполезность вакцин.
Есть и другие. И ни один из них не является правдой.
Но независимо от того, насколько убедительны и неопровержимы научные данные о вакцине COVID-19, дезинформация распространяется так легко и быстро — в основном через социальные сети, — что она стала основным препятствием, мешающим Соединенным Штатам достичь более высокого уровня вакцинации (190 миллионов человек, или 57 процентов американцев, сделали хотя бы одну прививку), который приблизил бы нас к стадному иммунитету.
Understanding the Motivated Reasoning of Anti-Vax Refuseniks
Когда люди отказываются менять свое мнение, даже перед лицом подавляющего числа доказательств, они обычно демонстрируют то, что психологи называют “мотивированным рассуждением”, обычно на бессознательном уровне. Они начинают с предвзятого мнения (большинство COVID “отрицал” (refuseniks) с подозрением относились к вакцинам еще до получения каких-либо данных) и мотивированы принять такие формы рассуждений, которые укрепляют их существующее мнение и тем самым предотвращают когнитивный диссонанс.
Это часть хорошо наблюдаемого психологического феномена, когда мы все проявляем предубеждение к любой теории или источнику информации, которые подтверждают наши убеждения, находя при этом предлоги, чтобы отбросить или отвергнуть источники и доказательства, которые опровергают эти убеждения. Отказ от вакцин, как правило, коррелирует с более низким уровнем образования, несклонностью к аналитическим рассуждениям, когнитивным и личностным стилем, склонным к мотивированным рассуждениям, и верой в теории заговора. (Эти теории заговора, по сути, являются “историями о власти”, как выразился один автор — “тайная власть определенной группы и новая власть людей, которые увидели, что их обманывают”).
Отказ от вакцин также коррелирует с чувством отчуждения от широкой культуры — то, что социологи называют “аномией”. Эта отчужденность действует как щит против новой информации. Психологи разработали проверенные методы, помогающие людям преодолеть свои предубеждения и предрассудки. Но чтобы эти методы были эффективными, человек должен быть открыт к идее изменения своего мнения. Это то, что “отрицалы” просто не хотят делать.
Our evolved intuitions about privacy aren’t made for this era
Если мы действительно заботимся о своей конфиденциальности, то почему мы так щедро делимсмя информацией о себе? Мы делимся своей электронной почтой и номером телефона с бесчисленными веб-сайтами, но не дадим эти данные случайному человеку на улице. Мы выкладываем личные фотографии в социальных сетях, но даже не мечтаем показать их в комнате незнакомых людей. Любопытно, что функции Google Glass, которые вызывали у людей дискомфорт, остаются в основном принятыми в других формах: паноптическое зрение камер видеонаблюдения фиксирует наши перемещения; компании социальных сетей сканируют массу наших публичных и личных сообщений; умные колонки записывают клипы нашей речи. Иногда у нас нет выбора: сегодня использование банковских данных в Интернете практически неизбежно. Но нужно ли вам было выкладывать это 12-е селфи из спортзала? Прочитать политику конфиденциальности каждого сайта практически невозможно, но нужно ли вам бездумно нажимать кнопку “принять все файлы cookie”, когда рядом есть кнопка “отклонить все”? Чтобы объяснить эти несоответствия в политике конфиденциальности, нам нужно оглянуться назад. Далеко назад.
Эволюционный биолог Э. О. Уилсон однажды сказал об источнике человеческих проблем в 21 веке: “У нас есть палеолитические эмоции, средневековые институты и богоподобные технологии”. Homo sapiens провел подавляющую часть своей истории в палеолите, который оставался относительно неизменным в течение сотен тысяч лет, а затем, около 12 000 лет назад, начал стремительно ускоряться темп изменений: сельское хозяйство, письменность, империи, печатный станок, космические полеты, TikTok. Но наш мозг, продукт медленной эволюции, не имеет такого же быстрого цикла обновления, как наши смартфоны. Аппаратное обеспечение между нашими ушами сегодня — это в основном та же модель, которая бродила по африканским лугам более 100 000 лет назад. И хотя он очень хорошо ориентируется в новой среде, человеческий мозг все еще несет в себе наследие психологии, которая была медленно вытравлена в нем той палеолитической средой. Мы сохраняем эмоциональные реакции, которые имели эволюционный смысл в той среде. Но быстро меняющаяся технологическая среда, в которой обитает относительно древний мозг, создает несоответствие.
Why do some primate mothers carry their infant’s corpse?
Приматы реагируют на смерть сородича различными способами, некоторые из которых могут иметь филогенетическую преемственность с танатологическими реакциями человека. Среди этих реакций наиболее часто встречается перенос трупов младенцев матерями (Infant Corpse Carrying, ICC). Несмотря на его распространенность, количественные анализы этого поведения немногочисленны и неубедительны. Мы собрали базу данных из 409 опубликованных случаев по 50 видам приматов о реакции матерей на смерть своих младенцев и использовали байесовские филогенетические регрессии с информационно-теоретическим подходом для проверки гипотез, предложенных для объяснения межвидовых и внутривидовых различий в ICC. Мы обнаружили, что вероятность ICC выше, когда смерть младенца была нетравматической (например, болезнь) по сравнению с травматической (например, детоубийство), и когда мать была моложе. Эти результаты подтверждают гипотезу обнаружения смерти, которая предполагает, что ICC происходит, когда существует меньше контекстуальных или сенсорных сигналов, указывающих на смерть. Такая интерпретация предполагает, что приматы способны достигать осознания смерти. Кроме того, при переносе возраст младенца влиял на продолжительность ICC, причем более длительный ICC наблюдался у более молодых младенцев. Этот результат позволяет предположить, что ICC является побочным продуктом сильного отбора на материнское поведение. Полученные результаты обсуждаются в контексте эволюции эмоций, и предлагаются последствия для эволюционной танатологии.
The neuroimmune response during stress: A physiological perspective
Стресс является важной адаптивной реакцией, которая позволяет организму справляться с трудностями и восстанавливать гомеостаз. Различные стрессоры требуют различных корректирующих реакций, в которых иммунные клетки играют решающую роль. Следовательно, влияние стресса на иммунитет может быть различным. Действительно, эпидемиологически стресс может вызывать в организме либо воспаление, либо подавление иммунитета. Однако в отсутствие концептуальной основы эти эффекты выглядят хаотично, что приводит к путанице. Здесь мы исследуем, как разнообразие стрессоров встраивается в нейроиммунную ось. Стрессоры различаются по мозговым паттернам, которые они вызывают, варьируя нейронные и эндокринные медиаторы, отправляемые на периферию, и создавая широкий спектр потенциальных иммунных эффектов. Раскрытие этой сложности и разнообразия иммунного ответа на различные стрессоры позволит нам понять участие стресса в патологических состояниях, определить способы его модуляции и даже использовать терапевтический потенциал, заложенный в адаптивном ответе на стресс.
An ancestral recombination graph of human, Neanderthal, and Denisovan genomes
Многие люди несут гены неандертальцев, что является наследием прошлого смешения. Существующие методы выявляют это архаичное происхождение гомининов в геномах человека с помощью моделей неравновесия связей или прямого сравнения с геномами неандертальцев. Каждый из этих методов ограничен в чувствительности и масштабируемости. Мы описываем новый алгоритм вывода графа рекомбинации предков, который масштабируется на большие геномные наборы данных, и демонстрируем его точность на реальных и смоделированных данных. Затем мы создаем геномный граф предковых рекомбинаций, включающий геномы человека и архаичных гомининов. На его основе мы создаем карту архаичных предков в геномах человека и геномных регионов, не разделенных с архаичными гомининами ни в результате смешения, ни в результате неполной сортировки линий. Мы обнаружили, что только от 1,5 до 7% генома современного человека являются уникально человеческими. Мы также находим доказательства многочисленных всплесков адаптивных изменений, характерных для современного человека, в течение последних 600 000 лет, затрагивающих гены, связанные с развитием и функционированием мозга.
Что такое время коалесценции с графика А:
Вкратце, теория коалесценции — ретроспективная модель популяционной генетики. Все аллели сводят к одному предковому аллелю (в разных предположениях). Время коалесценции для некоторой выборки гаплотипов — это самое близкое к современности время, когда все однородительские линии, ведущие к каждому из этих гаплотипов, сливаются в одну линию.
Orangutans on Ritalin: An Evolutionary Developmental Psychology Perspective on ADHD
Вы когда-нибудь встречали орангутанга с синдромом дефицита внимания/гиперактивности (СДВГ)? Я нет. Но как вы думаете, что бы произошло, если бы вы одели его в джинсы и футболку, посадили в школьный автобус, отправили в детский сад, дали ему карандаш и велели тихо сидеть на своем месте и решать задачи по геометрии? Держу пари, что он будет легко отвлекаться, делать небрежные ошибки, не слушать, когда к нему обращаются напрямую, с трудом удерживать внимание, с трудом сидеть на месте и пытаться покинуть свое место, не закончив работу. На перемене, я уверен, ему будет трудно играть тихо, трудно дождаться своей очереди, и он будет вмешиваться в чужие игры. Это обычные симптомы СДВГ, и если бы вы отправили его к врачу, то, держу пари, он пришел бы домой с рецептом на риталин.
Ни одно животное, кроме нас, современных людей, включая наших предков-охотников-собирателей, не страдает СДВГ. Но многие из современных детей начальной школы, которые проводят восемь часов в день, запертые в классе, страдают от СДВГ. Американская психиатрическая ассоциация считает это психическим расстройством. Но это также именно то, чего можно ожидать, если посадить любого подростка (вставьте сюда выбранный вами вид) за парту, заставить его работать, заставить его сосредоточиться и не выпускать его поиграть.
Сегодня почти 10 процентам детей (5,4 миллиона) в США поставлен диагноз СДВГ. Процент диагнозов СДВГ увеличивался в среднем на 3 процента в год с 1997 по 2006 год и в среднем на 5,5 процента в год с 2003 по 2007 год. Люди винят в росте СДВГ все — от телевизоров до пестицидов, от травм головы до пищевой аллергии, от плохих генов до ужасного воспитания. Но знаете, что действительно не очень хорошо для детей, у которых все еще ограниченная способность удерживать внимание и здоровый аппетит к буйным играм? Запихивать их в классную комнату на восемь часов в день.
Twitter-тред эволюционного биолога Molly Przeworski о популяционной генетике
Я постоянно читаю версии утверждения о том, что генетические различия внутри человеческой популяции не влияют на генетические различия между популяциями, наряду с сильными заявлениями о том, что мы знаем о причинах различий внутри популяции.
Это заставило меня задуматься о том, что это различие не вполне определено по многим причинам: главным образом потому, что (i) “популяции” — это абстракция, а не реальная вещь, и (ii) эта абстракция скрывает огромные объемы изменчивости окружающей среды которые неизвестным образом коррелируют с генетическим происхождением. Также в силу (iii) часто неясно, говорят ли люди только о прямых генетических эффектах или обо всех сигналах, которые могут быть получены в ходе исследования ассоциаций в масштабах генома (Genome-Wide Association Study, GWAS).
Рассмотрим утверждение о том, что полигенные показатели (PolyGenic Scores, PGS) могут быть полезными (хотя и шумными) предикторами в пределах одной популяции, но не очень хорошо “переносятся” в другие популяции. Что такое популяция в данном случае?
Biometrics
Биометрические системы предназначены для идентификации или проверки личности людей с помощью присущих им физических или поведенческих характеристик. К биометрическим идентификаторам относятся отпечатки пальцев, радужная оболочка глаза, лицо и отпечатки ладоней, походка, голос, ДНК и др.
Правительство настаивает на том, что базы данных биометрических данных могут эффективно использоваться для обеспечения безопасности границ, проверки занятости, идентификации преступников и борьбы с терроризмом. Частные компании утверждают, что биометрия может улучшить нашу жизнь, помогая нам легче идентифицировать своих друзей и предоставляя нам более быстрый и точный доступ к местам, товарам и услугам. Но риски для частной жизни, которые сопровождают базы данных биометрии, чрезвычайно велики.
Наибольший риск для частной жизни биометрия несет из-за возможности правительства использовать ее для слежки. Поскольку технологии распознавания лиц становятся все более эффективными, а камеры способны записывать все больше деталей, тайная идентификация и слежка могут стать нормой.
Проблемы усугубляются, когда базы данных биометрии становятся “мультимодальными”, позволяя собирать и хранить несколько различных биометрических данных в одной базе и объединять их с традиционными данными, такими как имя, адрес, номер социального страхования, пол, раса и дата рождения. Кроме того, технологии отслеживания геолокации, построенные на основе больших коллекций биометрических данных, могут обеспечить постоянное наблюдение. И если правительство добьется своего, все эти данные могут быть получены без ордера, без уведомления и предупреждения.
Большие стандартизированные коллекции биометрических данных также повышают риск компрометации данных, восстановить которые будет практически невозможно. В ближайшем будущем биометрические данные могут заменить водительские права или номер социального страхования, а для аренды квартиры или посещения врача у вас могут попросить отпечаток большого пальца или скан радужной оболочки глаза. Это может привести к появлению множества уязвимых копий связанных данных, которые могут попасть в руки похитителей персональных данных. И любая компрометация данных будет катастрофической: в отличие от кредитной карты или даже номера социального страхования, ваши биометрические данные не могут быть аннулированы или перевыпущены.
Conceptual Combination by Lisa Feldman Barret for Edge.org
Прямо сейчас, когда ваши глаза скользят по этому тексту, вы без труда понимаете буквы и слова. Как ваш мозг совершает этот удивительный подвиг, превращая чернильные шарики (или узоры из крошечных пикселей) в полноценные идеи? Ваш мозг использует понятия, которые вы накапливали в течение всей жизни. Каждая буква алфавита, каждое слово и каждая последовательность слов, обозначающая идею, представлены в вашем мозгу концепциями. Что еще более удивительно, вы часто можете понять то, чего никогда раньше не видели, например, совершенно новое слово в середине предложения. Вы можете увидеть незнакомую породу собак и все равно мгновенно понять, что это собака. Как ваш мозг достигает этих повседневных чудес? Ответ: комбинация понятий.
Большинство ученых скажут вам, что ваш мозг содержит кладезь понятий для категоризации окружающих вас объектов и событий. С этой точки зрения, понятия подобны словарным определениям, хранящимся в вашем мозгу, например, “домашнее животное — это животное-компаньон, которое живет с вами”. Считается, что каждое понятие имеет неизменное ядро, которое разделяют все люди. Однако десятилетия исследований показывают, что это не так. Концепция — это динамический паттерн нейронной активности. Ваш мозг не хранит и не извлекает концепции — он создает концепции на лету, по мере необходимости, в своей сети из миллиардов взаимодействующих нейронов. Каждый раз, когда вы создаете “одно и то же” понятие, например, “собака”, нейронный паттерн отличается. Это означает, что концепция — это совокупность изменяющихся экземпляров, а не один статичный экземпляр, а ваш разум — это вычислительный момент в постоянно прогнозируемом мозге.
Всякий раз, когда ваш мозг получает какие-либо сенсорные данные, знакомые или новые, он пытается дать ответ на вопрос: “На что это похоже?”. При этом ваш мозг строит концепцию из кусочков и фрагментов прошлого опыта. Этот процесс называется концептуальной комбинацией. Без него вы были бы слепы к тому, с чем раньше не сталкивались.
The Status Game: Male, Grandiose, Humiliated
Если жизнь — это статусная игра, то что происходит, когда у нас отнимают весь статус? Что происходит, когда нас заставляют чувствовать себя никем, снова, снова и снова? Унижение можно рассматривать как противоположность статуса, как ад по отношению к раю. Как и статус, унижение исходит от других людей. Как и статус, оно подразумевает их оценку нашего места в социальном рейтинге. Как и статус, чем выше они сидят в рейтинге, и чем их больше, тем сильнее их суждения. И, как и статус, оно имеет значение. Унижение было названо исследователями “ядерной бомбой эмоций” и доказано, что оно может вызывать глубокие депрессии, суицидальные состояния, психозы, крайний гнев и сильную тревогу, “в том числе характерную для посттравматического стрессового расстройства”. Эксперт по криминальному насилию профессор Джеймс Гиллиган описывает опыт унижения как “уничтожение самости”. Его десятилетия исследований в тюрьмах и тюремных больницах в поисках причин насилия привели его к “психологической истине, примером которой является тот факт, что один за другим самые жестокие мужчины, с которыми я работал на протяжении многих лет, рассказывали мне о том, как их неоднократно унижали в детстве”.
A Leading Virologist Reveals His Two ‘Nightmare’ Viruses
Эрик Тополь из Medscape, ведущий подкаста “Медицина и машина” с Авраамом Вергезе принимают в гостях Флориана Краммера, который работает в Маунт-Синай. Он прошел обучение в Австрии, приехал в Маунт-Синай в качестве постдока и продолжает работать там в качестве заведующего кафедрой и профессора вакцинологии. Он является одним из ведущих экспертов по вирусам в мире и стал важным источником достоверных данных и перспектив во время пандемии.
Сегодня, очевидно, многие думают о варианте Delta. Каково его значение по сравнению с предыдущими вариантами и исходным штаммом? Как мы пришли к этому и куда мы движемся в пандемии из-за Дельты?
Дельта, по-видимому, отличается от других вариантов. Большинство вариантов, которые мы начали наблюдать с конца 2020 года, имели преимущество в плане распространения, поэтому они, вероятно, были более заразными — в частности, вариант Альфа, который был хорошо заметен, а также другие варианты, которые были обнаружены в ходе эпиднадзора, потому что они расширялись. Вариант Дельта очень хорош в этом. Вариант Альфа уже имел высокую инфекционность, но Дельта гораздо более заразен, чем Альфа. Это одна из проблем, с которыми мы сталкиваемся.
Если вы посмотрите на иммунную защиту, что всегда было вопросом в отношении этих вариантов, Дельта не так уж сильно выделяется. Она не сравнима с таким вариантом, как B.1.351, который действительно имел огромное увеличение титра нейтрализующих антител. Дельта влияет на это, но не так сильно. Таким образом, просто глядя на нейтрализующую активность, можно подумать, что вирус не вызывает проблем у вакцинированных людей. Но, похоже, он более заразен и лучше реплицируется в верхних дыхательных путях. Это вызывает проблемы именно у невакцинированных людей.
Мы также наблюдаем больше прорывных инфекций (breakthrough infections) и даже передачу инфекции у вакцинированных людей. Это тоже проблема. Но трудно понять, куда мы движемся в этом вопросе, потому что он настолько изменчив. Если вы посмотрите на различные страны и регионы мира и на то, как это выглядит сейчас в Соединенных Штатах, мы можем быть на пике волны “Дельта” и случаи заболевания могут пойти на спад. В Великобритании случаи заболевания начали снижаться, а затем снова пошли вверх. Но в других странах волна Дельта была не такой уж большой и очень короткой. Я надеюсь, что количество случаев снизится — и мы видим первые признаки этого — и надеюсь, что оно останется на прежнем уровне. Но очень трудно предсказать, что произойдет после этого.
Cholesterol Drives Alzheimer’s Plaque Formation
Холестерин, вырабатываемый в мозге, играет ключевую роль в развитии болезни Альцгеймера, как свидетельствует новое исследование.
Ученые из Медицинской школы Университета Вирджинии и их коллеги обнаружили, что холестерин, вырабатываемый клетками, называемыми астроцитами, необходим для контроля производства амилоида бета, липкого белка, который накапливается в мозге пациентов с болезнью Альцгеймера. Этот белок накапливается в нерастворимых бляшках, которые являются отличительным признаком болезни. Многие усилия были направлены на эти бляшки в надежде на то, что их удаление или предотвращение поможет вылечить или предотвратить болезнь Альцгеймера.
Новые результаты дают важное представление о том, как и почему образуются бляшки, и могут объяснить, почему гены, связанные с холестерином, были связаны с повышенным риском развития болезни Альцгеймера. Результаты также дают ученым важные ориентиры в их стремлении предотвратить болезнь Альцгеймера.
Disgust as an adaptive system for disease avoidance behaviour
Отвращение — это эволюционировавшая психологическая система защиты организмов от инфекции посредством поведения, направленного на избегание болезней. Эта “поведенческая иммунная система”, присутствующая у самых разных видов, демонстрирует универсальные черты, которые организуют гигиеническое поведение в ответ на сигналы о риске контакта с патогенами. Однако отвращение также является динамической адаптивной системой. У отдельных людей наблюдаются вариации в избегании патогенов, связанные с психологическими особенностями, например, с невротическим складом характера, а также являющиеся следствием пребывания в определенных физиологических состояниях, таких как беременность или младенчество. Три специализированных механизма обучения изменяют реакцию отвращения: эффект Гарсиа, оценочное обусловливание и закон заражения. На гигиеническое поведение влияют на групповом уровне с помощью эвристик социального обучения, таких как “копируй частое”. Наконец, групповая гигиена символически распространяется на культурные правила чистоты и загрязнения, которые создают социальное разделение и соблюдаются как манеры поведения. Совместные гигиенические мероприятия, такие как санитария, также снижают распространенность патогенов. Наша модель позволяет объединить перспективы психологии, экологии и культурной эволюции с эпидемиологией и антропологией. Понимание природы психологии избегания болезней на всех уровнях человеческой организации может помочь в разработке программ по улучшению здоровья населения.
The carbohydrate-insulin model: a physiological perspective on the obesity pandemic
Согласно общепринятому мнению, пандемия ожирения вызвана чрезмерным потреблением современных, очень вкусных, энергетически плотных переработанных продуктов питания, усугубляемым малоподвижным образом жизни. Однако показатели ожирения остаются на историческом максимуме, несмотря на постоянное внимание к тому, чтобы меньше есть и больше двигаться, как того требует модель энергетического баланса (Energy Balance Model, EBM). Эта неудача общественного здравоохранения может быть вызвана фундаментальным ограничением самой EBM. Концептуализация ожирения как нарушения энергетического баланса повторяет принцип физики без учета биологических механизмов, способствующих увеличению веса. Альтернативная парадигма, углеводно-инсулиновая модель (Carbohydrate-Insulin Model, CIM), предлагает изменить направление причинно-следственной связи. Согласно CIM, увеличение отложения жира в организме — результат гормональной реакции на диету с высокой гликемической нагрузкой — приводит к положительному энергетическому балансу. CIM представляет собой концептуальную основу с проверяемыми гипотезами о том, как различные модифицируемые факторы влияют на энергетический баланс и отложение жира.
The entertainment value of conspiracy theories
Интернет и социальные сети полны теорий заговора, например, что за убийством Кеннеди стояло ЦРУ, что вирус, вызывающий COVID-19, был создан людьми в лаборатории и что NASA фабрикует доказательства того, что Земля круглая, а не плоская. Теория заговора определяется как объяснительное убеждение, включающее множество действующих лиц, которые вступают в тайный сговор для достижения злонамеренных целей. Теории заговора не безобидны: большое количество обычных, нормально функционирующих граждан верят в них, однако они в значительной степени вредят благополучию и психологическому функционированию людей. Например, теории заговора связаны с тревогой, неуверенностью в себе, аномией и чувством бессилия. Более того, конспирологические убеждения могут вредить здоровью людей (например, отказы от вакцин; снижение социальной дистанцированности во время пандемии COVID-19) и обществу (например, отрицание изменения климата; межгрупповые конфликты; преступность; снижение просоциального поведения). Эти наблюдения наводят на мысль о парадоксе: если теории заговора вредны для воспринимающих и их социального окружения, то почему так много людей в них верят? Данное исследование покажет, что конспирологические убеждения имеют ранее не признанные психологические преимущества для воспринимающих: Теории заговора привлекательны, потому что они имеют развлекательную ценность.
Adult Attachment Representations and Body Image
В современной литературе образ тела трактуется как многомерный конструкт, который считается важным как для развития личности, так и для качества жизни. Образ тела занимает центральное место в Я-концепции и имеет важные последствия для психического функционирования. Негативный образ тела может привести к неблагоприятным психосоциальным последствиям для обоих полов. Долгое время в профессиональной литературе преобладало изучение социокультурных факторов развития образа тела. Это направление исследований порождает социальный конструктивизм, в котором исключаются самые ранние отношения привязанности, а вместо них предлагается идея о прямом влиянии внешних источников. В данном тексте предлагается подход к образу тела как к конструкту развития, возникающему и развивающемуся в отношениях привязанности, связанных с обеспечением безопасности и защиты. Нарушения привязанности, а также дезорганизация привязанности определяются как неспособность обеспечить безопасность и защиту. Отношения привязанности в связи с развитием образа тела развиваются через механизмы отражения, чуткого реагирования на сигналы ребенка и синхронных отношений. В первые месяцы жизни человека потребности в привязанности — это, прежде всего, потребности тела, которые удовлетворяются ответами первичного ухаживающего лица. Тема образа тела обсуждает дезорганизацию привязанности, понимание травмы привязанности и “воплощение” потери на территории тела. Травма всегда связана с потерей. Горе, которое нельзя оплакать, и травмы, которые нельзя репрезентировать, представляются центральными для понимания проблематизации тела.
Препринты
What you hear is what you see: Sounds alter the contents of visual perception
Визуальное распознавание объектов в реальном мире не происходит изолированно, а зависит от контекстуальной информации, такой как визуальная сцена, в которой находится объект. И наш перцептивный опыт не только визуальный: объекты генерируют специфические и уникальные звуки, по которым можно легко предсказать, какие объекты находятся вне поля нашего зрения. Здесь мы проверяем, влияют ли натуралистические звуки на обработку визуальных объектов, и демонстрируем, что слуховая информация ускоряет обработку визуальной информации и модулирует перцептивное представление визуальных объектов. В частности, используя задачу зрительной дискриминации и новый набор неоднозначных объектных стимулов, мы обнаружили, что натуралистические звуки смещают зрительные представления в сторону тех характеристик объекта, которые соответствуют звуку. В серии контрольных экспериментов мы воспроизвели оригинальный эффект и показали, что эти эффекты не обусловлены предвзятостью принятия решения или ответа и не связаны с высокоуровневым семантическим содержанием звуков, порождающим явные ожидания . Напротив, эти эффекты, вызванные звуком, на зрительное восприятие, по-видимому, обусловлены непрерывной интеграцией мультисенсорных входов во время самого восприятия. Вместе взятые, наши результаты показывают, что визуальная обработка формируется под влиянием слухового контекста, который предоставляет независимую дополнительную информацию о сущностях, с которыми мы сталкиваемся в мире.
