Человеческое тело подобно планеру. Прекратив расти, после 30 мы, набрав свою максимальную высоту эквивалентную пику физиологической формы, начинаем снижение. С земли стартовали, в неё же и приземлимся. Memento homo, quia pulvis es et in pulverem reverteris. В эти несколько мимолетных десятилетий между взлётом и посадкой мы развлекаем себя подвернувшимися людьми и занятиями, совершаем свои ошибки с подвигами, и сами же от себя спасаемся бегством.
Японское слово “додзё”, которым обозначают тренировочный зал для боевых искусств или медитации, буквально означает “место Пути”.В поисках иных состояний сознания-ума люди издавна испытывают пределы своего тела. Кто-то ищет большего, чем обладает, кто-то избавляется от лишнего, кто-то ищет новую форму. Мы (то, что мы считаем собой) не существуем нигде, кроме как в своем теле. Сколько не трансцендентируй и не растворяй Эго, все равно вернешься в свой дворец из мяса и костей. Вопрос только в том, во что для нас превращается пребывание в нём. Ограничивая себя стенами додзё, руководством сенсея, этикетом и традициями практики, мы ищем Путь.
Упрощенно-стереотипное противопоставление “западных” единоборств и физкультурных практик “восточным” условно относит их к “внешним” и “внутренним”. Пропорционально раскачанный бодибилдер или ММА-боец радует глаз постороннего наблюдателя красотой пропорций и анатомией человеческого тела. Сухонький мастер восточных единоборств в каноничном yī-fu или кейкоги цепляет плавностью и экономностью движений, создающимся у наблюдателя ощущением, будто мастер знает или может что-то неподвластное простым смертным. Очевидно, что всё далеко не столь прозаично и однозначно, но отчасти отражает разницу исторически сложившихся перспектив телесных практик Запада и Востока.
Перед жителем урбанизированного человеческого поселения дожившим до 30 лет расстилается aerial view (вид с высоты птичьего полёта) на оставшиеся десятилетия существования бренного тела. Доступная статистика смертности, все более заметное взгляду старение старших поколений и не до конца выплаченные кредиты былых травм (а со временем и осознание, что это теперь неоъемлемый элемент самоощущения) всё более настойчиво намекают, что храм души ветшает и нуждается в поддержании и ремонте. В отличие от планера, который может поймать восходящие потоки, нам остается только терять высоту. Выбор только в скорости и угле атаки. Это если вам не посчастливилось заблаговременно прибегнуть к душеспасительному дениализму (denialism от английского denial – отрицание), прокрастинации, самоадвокатуре или иной проверенной страусиной технике избегания.
Бежать от себя можно тысячей способов, но если вы решили себя найти – путь ведёт в додзё.
Сенсей сам себя не найдёт
Найти Учителя – большая удача. Бесконечно зависимые от накопленной предыдущими поколениями культурной информации, мы адаптировались к усвоению в процессе непосредственного контакта с носителем знания. Наша развитая способность к обучению подражанием отражается в традиционном пути от подмастерья на побегушках, до нового мастера, нового звена продолжающего цепь передачи знания. Наша сложная бессознательная машинерия вычисляющая авторитетность и релевантность носителя знания стоит за педагогическими традициями – жизнь слишком коротка и непредсказуема, чтобы учиться у особей пониже рангом. Овладеваешь ли ты музыкальным инструментом, органической химией, способами нанесения травм и убийства – гуру, сенсей, наставник, тренер, куратор, профессор – лучший трамплин для прыжка в неизведанное.
На эти мысли меня в очередной раз натолкнуло чуточку грустное, но очень философское событие. От нас с женой “отказалась” наша тренерша (или инструкторка, как правильно) по йоге, под чьим руководством мы занимались уже пять лет. Ощущение как после выпуска из университета – ожидаемо, немного грустно и толику пусто.
Есть разница между “занятиями” и “практикой”. Заниматься физкультурой, на самом деле, достаточно сложно и затратно, во всех смыслах. Оставив за скобками всю работу мышц подумаем о метаболической цене связанных с занятиями мыслительных процессов. Это целая череда развилок выбора, на которых нужно принимать решение: от того, чем вы будете себя сегодня “занимать”, до поиска мотивации и взвешивания “хочу ли я?”. Парадоксальным образом, “сдаться” на милость практики означает бросить себя в неё не оставляя выбора. Думай медленно – решай быстро, как неправильно перевели канемановскую книгу “Thinking. Fast and slow”. Допуская вмешательство внутреннего адвоката мы рискуем обнаружить себя на диване вместо спортзала. Эвристика выбора тут как у долгосрочных инвестиций. Если это нельзя практиковать до самой дряхлости – оно не стоит вашего времени. Если инструктор не заслуживает того, чтобы искренне обращаться к нему “сенсей” – он не стоит вашего доверия.
Собери сумку. Оденься. Закрой за собой дверь. Доберись до додзё. Поздоровайся с сенсеем. Переоденься. Замолчи. Ты молодец. Самое сложное позади.
Благословение травм
Возвращаясь к метафоре тела как планера, нельзя не вспомнить травмы. Бонсай не сам по себе гнётся, а путь к мастерству усыпан граблями – от всех не увернуться. Так и более-менее регулярные тренировки неизбежно очерчивают наши лимиты, приглушают амбиции, сталкивают с реальностью нашего тела. Я уже писал о том, что страдания толкают к познанию. Пока по молодости нам свезло не убиться и не свернуть себе шею, а по нашу душу не пришёл износ суставов – можно лихачить и закладывать виражи. Расплата наступает позже.
Повредил вращательную манжету плеча и понимаешь, что торопиться жать штангу без разминки – это “лізти поперед батька в пекло”. Ушатал колени неправильным бегом с плоскостопием – начинаешь думать о биомеханике прямохождения. Увидел свои ноги на фоне синего неба пропустив прямой в лоб – вместе с катарсисом и облегчением, что ты живой и можно наконец-то постучать по земле и прекратить это членовредительство не теряя лица – понимаешь, что в бойцовский клуб и одного визита достаточно. Сидя в час ночи на кухне и гугля “сотрясение мозга симптомы”, приходишь к мысли, что средневековые бои – это хоть и ожившая мечта детства, но на ристалище тебя будут бить злые и массивные дяди алебардой, а ты всего лишь получил от капитана сборной торцом мягкого тренировочного (!) щита в лицо.
Дыхание большого спорта пахнет инвалидностью и больницей. Став свидетелем страданий близких лишний раз задумываешься о стоимости ошибки. Мать раздробившая колено во время катания на горных лыжах и жена выбившая локоть сковырнувшись через руль с велосипеда, совсем не добавляют азарта. Кто бы мог подумать, что гуманнейший вывих локтевого сустава, который травматолог эффектно вправляет двумя пальцами, это месяц гипса и пару месяцев реабилитации? Учиться на чужих травмах нам мешает только убежденность в собственной уникальности. Полезно держать в голове ключевую фразу “несколько мимолетных десятилетий” калькулируя травмоопасность своей активности и сроки/стоимость реабилитации.
Два квадратных метра додзё
Будучи насильно депортированными войной из прежней жизни и зоны комфорта, еще острее ощущается преходящесть всего, что нас окружает. В хаосе сегодняшнего дня любая физкультура переходит в категорию роскоши: нужно место, время, силы, здоровье желание, деньги. Тысяча дел окажутся объективно важнее. В свете возможных апокалиптичных сценариев, которые всерьёз обсуждаются как политиками так и аналитиками, как на съездах, так и на кухнях, забота о бренном теле выглядит не только роскошью, но и блажью. И тут мы возвращаемся к переводу слова “додзё” – Место Пути.
Раз в жизни нет никакого высшего смысла и никакой высокой цели, то есть только процесс существования нашего тела и сопутствующие феномены переживаемые нами как опыт. И нет никаких стабильных и фиксированных нас, есть только процесс динамической самоорганизации в мозге.
С точки зрения самого махрового эгоиста, который есть в каждом из нас, даже впадая в эсхатологическое отчаяние и фатализм, в тренировке тела и ума есть частный и локальный смысл. Чего стоят все наши знания, если мы не готовы провести час времени сами с собой? Чего стоят все наши достижения и пафос, если мы не способны коснуться границы своих физических возможностей, будь это лишняя секунда в планке, минута в дзадзэн или еще одно отжимание? Пусть потеряет смысл всё вокруг – нам никуда не деться от себя.
Практикуя физическую активность мы обозначаем и поддерживаем свой контроль над телом. Практикуя умственную – мы обретаем субъектность и контроль за своим вниманием. Это самое лучшее, что вы можете сделать для самого главного человека вашей жизни. Хоть напряженное делание чего-то (физкультуры), хоть не менее напряженное делание ничего (медитация, созерцание) – это подлинная манифестация тела и ума, те редкие моменты, когда мы есть (а не безбрежная поверхность океана субличностных процессов). Мы достаточно хороши и заслуживаем того, чтобы хоть ненадолго отвоевать себя у коллективного и личностного бессознательного. Для этого нужен всего лишь час времени, и хотя бы два квадратных метра пространства.
