On the Economic Origins of Constraints on Women’s Sexuality
Большинство человеческих культур в той или иной степени пронизаны обычаями, установками и нормами контролирующими поведение женщин. Социальные реальности человеческих сообществ по всему земному шару имеют как региональные отличия, так и повсеместно распространенные общие локусы. Контроль за женским поведением является одним из таких системообразующих узлов, в котором пересекаются фрэймворки общественной жизни, мифологии и традиций.
Бытие определяет сознание, а образ жизни определяет культуру, которая в свою очередь, влияет на образ жизни, замыкая петлю самопричинности (self-causation). Колесо человеческой цивилизации вращается на оси репродуктивного инстинкта, и вполне закономерно, что “спицы” поддерживают структуру общества обеспечивающую репродукцию.
В скотоводсте (pastoralism), как способе существования человеческих сообществ, основной системообразующий ресурс добывается тяжелым мужским трудом вахтовым методом. Овцы, козы, верблюды, крупный рогатый скот (cattle), лошади, ламы, олени и яки — им всем нужны пастбища. Мужчины пасут скот, женщины сидят на хозяйстве и занимаются потомством. Длительное отсутствие мужчин в поселении — а это могут быть недели — создаёт проблему неуверенности в отцовстве (paternity uncertainty). Ряд сообществ нашел решение в распространенных культурных практиках, которые на первый (и даже на второй, третий и n-ный) взгляд кажутся варварскими, но основаны на логике, за которой стоит слепая и безжалостная Мать-Природа.
Как таковое, системное ограничение женских прав и свобод, как я уже писал, это администрирование репродуктивного ресурса. Любопытно то, как в зависимости от условий проживания в регионе и культурных особенностей сообщества, различаются мужские способы обезопасить свои родительские инвестиции.
Во-первых, это нормы регулирующие сексуальное поведение:
• Добрачное целомудрие,
• Дресс-код,
• Брак священен,
• Мужчина богоподобен,
• Секс ритуализирован.
Во-вторых, это ограничение женской мобильности:
• Туда нельзя, сюда нельзя,
• Только с разрешения,
• Только в сопровождении.
В-третьих, это TRIGGER WARNING хирургическое вмешательство:
• Удаление клитора,
• Удаление больших и малых половых губ,
• Инфибуляция (fibula – застежка/заколка) или “фараоново обрезание”, которая представляет из себя удаление женских наружных половых органов и зашивание вульвы оставляя небольшое отверстие для мочи и менструальных выделений.
Инфибуляция проводится в детском возрасте (4-10 лет), и деинфибуляция зачастую проводится непосредственно перед родами. После рождения ребенка процедура может повторяться.
Анализ 500 000 женщин в 34 странах, основанный на “Этнографическом атласе” Руперта Мёрдока и базе данных Standard Demographic and Health Surveys (DHS), показал, что в сообществах исторически более склонных к скотоводству, женщины:
- Чаще подвергались инфибуляции,
- Более ограничены в своей мобильности, и придерживаются более толерантных взглядов в отношении домашнего насилия как санкции за нарушение ограничений,
- Придерживаются более строгих норм в отношении девственности и промискуитета.
Любопытно, что подобные институционализированные практики коррелируют не столько с мужским доминированием, сколько со способом существования, то есть с разведением скота, который нужно пасти. У культур-землепашцев и животноводов (кто разводит птиц, пчёл, свиней и т.д) нет феномена длительного отсутствия мужчин (absenteeism), и, как следствие, другой экологический ландшафт, который обусловливает иные культурные адаптации.
