Переписка Фрейда с Эйнштейном (1931-1932)
“Конфликты интересов между человеком и человеком разрешаются, в принципе, путем применения насилия. То же самое происходит и в животном мире, из которого человек не может претендовать на исключение; тем не менее, люди также склонны к конфликтам мнений, затрагивающим, иногда, самые высокие вершины абстрактной мысли, которые, кажется, требуют разрешения совсем другим способом. Однако это утончение является поздней стадией развития. Вначале групповая сила была тем фактором, который в небольших сообществах решал вопросы собственности и вопрос о том, какая воля человека должна преобладать. Очень скоро физическая сила была реализована, затем заменена использованием различных вспомогательных средств; победителем оказывался тот, чье оружие было лучше, или кто умелее с ним обращался.
Теперь, впервые с появлением оружия, превосходящий разум начал вытеснять грубую силу, но цель конфликта осталась прежней: одна из сторон должна была быть вынуждена, путем нанесения ей травмы или ослабления ее силы, отказаться от претензий или отказа. Эта цель достигается наиболее эффективно, когда противник определенно выведен из строя – другими словами, убит. Эта процедура имеет два преимущества: противник не может возобновить военные действия, и, во-вторых, его судьба удерживает других от того, чтобы следовать его примеру. Кроме того, убийство врага удовлетворяет инстинктивную тягу – к этому мы еще вернемся. Однако в противовес этому желанию убивать можно привести еще одно соображение: возможность использовать врага для подневольных работ, если сломить его дух и пощадить его жизнь. Здесь насилие находит выход не в убийстве, а в подчинении. Отсюда возникает практика уступки; но победитель, вынужденный отныне считаться с жаждой мести, которая разгорается в его жертве, в какой-то степени теряет свою личную безопасность.”
К тому времени, когда в 1933 году был опубликована переписка между Эйнштейном и Фрейдом под названием “Почему война?” (Why War?), Гитлер, которому предстояло отправить обоих в изгнание, уже был у власти, и письма так и не получили того широкого распространения, на которое они были рассчитаны. Действительно, первое немецкое издание памфлета, как сообщается, было ограничено всего 2 000 экземплярами, как и оригинальное английское издание.
