Одним из кругов Ада Данте должен быть вечный Твиттер. Это потрясающее кривое зеркало человечества, “свет мой зеркальце, скажи, кто опять насрал в каментах?” Развившаяся в процессе самоодомашнивания мораль справедливости служит на благо самоорганизации социума. Бросая в кого-то говном и тыкая пальцем, мы зорко следим за своей референтной группой: как они отреагируют, каковы их “цели”, присоединится ли кто-то к вам. Вливаясь в группу мы усваиваем чей взгляд ловить, с кем сплотиться, а кого гнать и насмехаться. Это вода, в которой мы рыбы – мы её не видим, а живём в ней. А Твиттер – это мировой аквариум обезьяньих аватаров, где косяки оцифрованных душ перекрикиваясь парой десяткой символов занимаются самыми что ни на есть обезьяньими делами: статусными гонками, племенными войнами, моральной паникой и грумингом.
В ходе двух обсервационных исследований, в которых анализировались истории твитов 7331 пользователей (всего 12,7 млн твитов) и двух поведенческих экспериментов (всего N = 240), изучили, как обучение c подкреплением (reinforcement learning) и обучение нормам (norm learning) формирует выражение морального негодования (moral outrage) в социальных сетях. Три вывода:
Во-первых, социальная обратная связь предсказывает будущий outrage —> обучение с подкреплением буквально “воспитывает” из вас негодующего бомбастера и срачевателя.
Во-вторых, личный outrage, помимо собственных предпочтений, формируется ещё и нормами в соответствующих плоскостях соцсетей.
В-третьих, влияние норм имеет свои границы. В более идеологически экстремальных сетях социальный фидбэк меньше сказывается на проявлениях негодований. Чем хуже с кукухой – тем сложнее достучаться.
Феномен морального заражения (moral contagion) – распространение морализованного контента – имеет ряд важных последствий для понимания морали и политики в цифровую эпоху.
Во-первых, моральное заражение может быть предшествующим процессом, питающим поляризацию или увеличение дистанции между представителями различных политических идеологий в социальных сетях онлайн, которая, по мнению представителей политического спектра, представляет собой значительную угрозу для гражданского дискурса.
Во-вторых, процесс морального заражения работает как цепная реакция социального подкрепления. Моральные эмоции вызывают отклик – алгоритм подхватывает популярный контент – больше пользователей вовлекается в естественную обезьянью тенденцию возмущаться.
В-третьих, моральное заражение описывает конкретный процесс, с помощью которого социальные лидеры, включая активистские организации или политическую элиту, могут получить массовое распространение своих идей и сигнализировать о социальных нормах, что имеет важные последствия для социального и политического влияния в цифровую эпоху.
В-четвертых, использование морализованного языка в сети можно объективно конвертировать в политические действия и даже совершенно реальное оффлайновое насилие.
Ваше внимание – новая нефть. Ваши эмоции – пар в чужом двигателе. Ваше негодование – жар для чужих печей.
How social learning amplifies moral outrage expression in online social networks
