В одиннадцатой главе Бытия, бог озаботился незаконной постройкой небоскрёба в земле Сеннаар:
“…вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать;
И обратился к себе в третьем лице:
“…сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого”.
Come, let us go down and confuse their language there, so that they will not understand one another’s speech.
Похожим эго-децентрализованным образом происходила битва рассудка и сердца Венедикта Ерофеева на перегоне Новогиреево-Реутово:
Сердце мне говорило: «Тебя обидели, тебя сравняли с говном. Поди, Веничка, и напейся. Встань и поди напейся как сука». Так говорило мое прекрасное сердце. А мой рассудок? — он брюзжал и упорствовал: «Ты не встанешь, Ерофеев, ты никуда не пойдешь и ни капли не выпьешь». А сердце на это: «Ну ладно, Веничка, ладно. Много пить не надо, не надо напиваться как сука: а выпей четыреста грамм и завязывай». «Никаких грамм! — отчеканивал рассудок. — Если уж без этого нельзя, поди и выпей три кружки пива, а о граммах своих, Ерофеев, и помнить забудь». А сердце заныло: «Ну хоть двести грамм. Ну…
А есть ещё царское дистанцирование “Мы, Николай второй”, оно же Pluralis majestatis или Royal we.
Во втором послании Коринфянам Апостол Павел скромно потупив глаза обращается к себе в третьем лице:
“Не полезно хвалиться мне… но знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет…”
Дальше он рассказывает, какой это классный парень (Павел собственной персоной), и чтобы он не превозносился чрезвычайностью откровений, дано ему жало в плоть и ангел сатаны чтобы удручать.
Или царь Навуходоносор, который в Книге пророка Даниила восторгался, до чего же он (царь), чертяка, хорош:
Навуходоносор царь всем народам, племенам и языкам, живущим:
Знамения и чудеса, какие совершил надо мною Всевышний Бог, угодно мне возвестить вам. Как велики знамения Его и как могущественны чудеса Его! Царство Его–царство вечное, и владычество Его–в роды и роды. Я, Навуходоносор, спокоен был в доме моем и благоденствовал в чертогах моих.
Позже ему снится образный сон-видение, которое Даниил, он же Валтасар, трактовал как “десять год тюрми”:
И отлучат тебя от людей, и будет обитание твое с полевыми зверями; травою будут кормить тебя, как вола, и семь времен пройдут над тобою, доколе познаешь, что Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет!’.
Всё свершилось, как и было обещано, Навуходоносора поелозили лицом о неструганый стол реальности, и стал он смиренно славить, превозношать и величать Того, Кто Силен Смирить Ходящих Гордо.
Иллеизм, или обращение к себе в третьем лице (от латинского iIle – он), это распространенный стилистический и риторический приём, от Ветхого Завета и Шекспира, до всяких лицензированных и самоназванных свами, сатья или простых смертных, как например бывшая коллега автора, которая душераздирающе поднывала “у тёти кишки болят”. Самодистанцируются от своего публичного образа некоторые звёзды, родители со своим “mommy/daddy“, или дети, в процессе формирования эго и освоения социальной реальности.
А вот наша неспособность к психическому самодистанцированию приводит к Парадоксу Соломона: при анализе ситуации от третьего лица (совет соседу) – мы виртуозы аналитики, от первого лица (ааа, шо делать?!) – пропащие кретины.
Это так ошеломительно очевидно, что даже скучно. Ну что тут сложного-то, надо всего лишь трансцендентировать эго, сделать zoom out и взглянуть на всё с позиции третьего лица, дистанцировавшись от эмоций, потока мыслей и перспективы “из глаз”, шо не ясно.
P.S. В иллеизме бога некоторые усматривают намёк на “другого бога”, подразумевая троицу. “Мы, Отец и Сын и Святой Дух…”. Но это всё домыслы.
По теме:
Бытовой буддизм: аэродинамика одноразового “Я”
• God the Illeist
• Wisdom in Context
• Exploring Solomon’s Paradox
