I am become death the destroyer of worlds.
J. Robert Oppenheimer
Пластмассовый мир победил.
Гр.Об.
В США, Канаде и других странах в один и тот же день – 21 июля 2023 года – на экраны выйдут “Барби” и “Оппенгеймер”. Это пример контрпрограммирования – маркетинговой стратегии, при которой в один и тот же день выпускаются фильмы, отличающиеся по тональности, чтобы привлечь внимание недопредставленной группы.
Мякотка ситуации мгновенно меметизировалась – интернет вовсю смакует красоту совпадения таких непохожих фильмов. Эскапизм и реализм на выбор – на какой сам пойдёшь, на какой мать поведёшь?
Можно не читать Бхагавадгиту, но знать цитату оттуда: “Теперь я стал Смертью, разрушителем миров”. Онастала знаменитой благодаря Дж. Роберту Оппенгеймеру, которого называют “отцом атомной бомбы” за его роль в Манхэттенском проекте, в рамках которого во время Второй мировой войны было создано первое ядерное оружие. Это “звание” он получил 16 июля 1945 г., в день испытания в пустыне Нью-Мексико, которое доказало, что это экспериментальное оружие действительно работает и способно произвести разрушения, которые раньше можно было увидеть только в видениях о конце света.
“Мы знали, что мир уже не будет прежним”, – вспоминал Оппенгеймер в 1965 году. “Несколько человек смеялись, несколько человек плакали. Большинство людей молчало. Я вспомнил строчку из индуистского писания “Бхагавад-гита”: Вишну пытается убедить принца исполнить свой долг и, чтобы произвести на него впечатление, принимает свой многорукий облик и говорит: “Теперь я стал Смертью, разрушителем миров””. Грамматический архаизм перевода придал ему еще большую силу, перекликаясь со строками Теннисона (“Я стал именем, ибо вечно брожу с голодным сердцем”), Шекспира (“Я пришел познать твое наслажденье”) и Библии (“Я пришел в мир светом, чтобы всякий, верующий в Меня, не пребывал во тьме”).
Барби в основном существует одновременно как объект очарования, конфликта и гнева для поколения феминисток второй волны. Ранняя семиотическая и социологическая критика знаменитой куклы компании Mattel позиционирует ее как “идеальную икону позднекапиталистических конструкций женственности”. В этой интерпретации Барби символизирует фиксированные гендерные роли, гетеросексуальные нормы и потребительские ценности, к которым женщины должны стремиться. И в то же время Барби воплощает идею о том, что женщины в капиталистической культуре сами являются товаром, который можно покупать, потреблять и которым можно манипулировать.
Рассуждая о пластичности Барби, Мэри Роджерс в своей книге Barbie Culture утверждает, что Барби символизирует тип современного тела, связанный с потреблением новых “технологий плоти”. Пластиковое тело символизирует вечную молодость, реализуемую с помощью косметической хирургии, фитнеса и препаратов. В этой схеме Барби функционирует как “икона консьюмеристской “соматики” – технологии тела, движимой идеей, что наши тела могут быть такими, какими мы захотим, если мы будем уделять им достаточно денег и внимания.
Ходят слухи, что в грядущей киноленте Барби предложат выбор между синей и красной таблеткой – жить дальше как обычно или заглянуть за пределы пластикового мирка и узнать, как оно на самом деле. Трагедия столкновения с реальностью.
Нельзя не оценить изящество момента, как совпали во времени две киноленты о символах антропоцена и капитализма. Бомба и Барби. Радиоактивный пепел и неразлагающийся пластик.
