Savage Entropy in Payne’s Grey, 2019
В марте 1930 г. Джеффри Миллер писал своему другу Эмилю Шнеллоку, описывая безлюдный полдень в Париже. Миллер провел день, бродя по улицам, с головой, затуманенной недомоганием, тоской и отвращением ко всему человеческому роду и его жалким церквям, его тщетным попыткам обрести бессмертие. (Позже он назвал Париж “преимущественно серым городом”, где “диапазон серых оттенков кажется бесконечным; здесь теряется сам эффект серого”). Миллер писал:
Бульвар Малешерб. C’est minuit. Асфальт блестит, как черные шлемы конной полиции. Небо цвета индиго, очищенное от тех ворсистых облаков, которые висят над городом весь день. Сейчас, проходя между низкими зданиями, выходя на огромные автострады, можно увидеть гораздо больше облаков. Сейчас зима, и деревья не заслоняют небо. Можно смотреть между голыми ветвями и наблюдать, как меняются цвета: от ржаво-фиолетового до сиреневого, до серого Пейна, а затем до темно-синего и индиго. Вдоль бульвара Малешерб еще долго после сумеречного сияния вечера бесконечной чередой тянутся громадные деревья с жестикулирующими черными сучьями, мрачные, призрачные, их стволы яркие, как сигарный пепел. Где же Сена? спрашиваю я в перерывах. Tout droit, monsieur, tout droit.
После этого символического прайминга, когда у вас появляется в уме некоторый эстетический оттенок, “ну такое вот чувство”, как говорила Масяня, попытаемся представить себе, что передаёт слово, которое называют дескриптором португальской национальной идентичности. В справочнике Pequeno Dicionário da Língua Portuguesa утверждается, что “saudade é o afecto mais caraterístico da alma portuguesa“, “saudade – самое характерное чувство португальской души”.
Знаменитый португальский писатель XVII века Франсишку Мануэль де Мело объяснял его повсеместное распространение следующим образом:
Любовь и отсутствие – мать и отец saudade. Наш народ известен как любящий среди других народов, а наши общие путешествия являются причиной многих отлучек, и поэтому там, где можно найти много любви и длительное отсутствие, там обязательно будет saudade.
Народная традиция связывает saudade с Época dos Descobrimentos, эпохой великих португальских открытий, когда многие из тех, кто отправился в путешествие в неизвестность и не вернулся, оставили после себя семьи, страдающие от их отсутствия и тоскующие по их возвращению (но при этом гордящиеся ими). Архаичная форма soidade встречается в стихах трубадуров XIII века, повествующих о плаче далеких влюбленных. Большинство исследователей предполагают, что эта форма происходит от латинского solitate (уединение) и, возможно, впоследствии подверглась влиянию португальского слова saudar (“приветствовать”), после чего превратилась в современную форму. Однако некоторые ученые предлагают альтернативные этимологии, в том числе и ту, которая возводит saudade к арабскому sawdā, слову, которое может обозначать мрачное или меланхоличное настроение.
В своём эссе “The Blue of Distance” Ребекка Солнит описывает “цвет недостижимого”:
На протяжении многих лет меня привлекает голубой цвет на дальнем краю видимого, цвет горизонтов, далеких горных хребтов, всего, что находится вдали. Цвет этого расстояния – это цвет эмоций, цвет одиночества и желания, цвет того, что видно отсюда, цвет того, где тебя нет. И цвет того, куда вы никогда не сможете попасть.
За что любим художниками цвет, который называется Payne’s Gray? Наверное, из-за того, как он создаёт атмосферную перспективу. Вспомните, например, холмы и горы, исчезающие вдали: чем дальше, тем бледнее и голубее они кажутся. Этот эффект обусловлен частицами пыли, грязи и капель воды, рассеивающими самые короткие и голубые волны света, и усиливается туманом, дождём и дымкой. Неудивительно, что забытый художник-пейзажист Уильям Пейн, работавший в Девоне, в честь которого назван этот цвет, первым смешал глубокий иссиня-черный серый цвет, столь необычно подходящий для передачи этого эффекта. Его ещё называет “цвет английского дождя”.
При использовании вместо настоящего черного цвета Payne’s Gray создает реалистичные тени, искусно имитируя синие пятна грозовой тучи, долгую томительную темноту пасмурного вечера. Пейзажи, вымытые Payne’s Gray, выглядят угрюмыми и сырыми, предчувствующими и тихими, как нечеткий силуэт гор прячущихся вдали.
В португальской культуре saudade это базовый эмотивный термин, идущий рука об руку с amor. Его можно рассматривать как прототипическую категорию, поскольку она охватывает всю шкалу чувств – от печали до счастья. Португальцы утверждают, что она не имеет аналогов ни в одном другом языке мира, и считают ее фундаментальной и отличительной чертой своей национальной идентичности – это и воспоминание, и чувство; это и удовольствие, и боль.
В частной интерпретации, saudade – это оттенки цветов тающего ледника, который ты впервые увидел в горах ещё в детстве. Спрессованное в толще кристаллизованной воды время осело на лицах твоих родителей, пока год за годом ледник таял отступая. Это цвет и тоска ледников, уже растаявших и забытых, ещё хранящих пыль тысячелетий но стремительно исчезающих под палящим солнцем, и тех, которые нам никогда не увидеть. Оттенки saudade, как и Payne’s Gray, у каждого свои, их трудно передать. Но увидев и почувствовав узнаёшь безошибочно.
Saudade – a Key Portuguese Emotion
Saudade: the untranslatable word for the presence of absence
