Вы, очень надеюсь, будете иметь определённое удовольствие читать текст созданный благодаря поддержке Збройних Сил України небезразличными/небайдужими людьми в рамках благотворительного мероприятия "Лонгрид на такмед" : автор пишет текст за донаты на тактическую медицину для ДФТГ "Феникс".
От автора низкий вам поклон
Xeniteia, Marina M, the Otter, A Lex, Карандаш, Маргарита, March (для вас ещё отдельный текст), Irina Shevchenko, tт, aazamandius sam, Helena Borisova, ещё один скромный инкогнито, и мои друзья.
Попил бюджета сродни охоте на мамонта – сам не справишься. Big Game Hunting (Охота на крупную дичь), эти образы протолюдей в шкурах, которые с гиканьем загоняют дикого зверя в ловушку, как на наскальных (какнанаскальных) рисунках, с полуголой задницей да копьецом. Или охота на мамонта. Какой альфа-самец в одиночку с таким справится? Выживание для человека это исключительно коллективное занятие. Вот, что сплотило нас.
“Следует оговориться, что я использую термин “борьба за существование” (Struggle for Existence) в широком и метафорическом смысле, включая зависимость одного существа от другого, и в том числе (что важнее) не только жизнь отдельного человека, но и успех в оставлении потомства. Можно сказать, что двое собачьих (two canine animals) во время голода действительно борются друг с другом за то, кто из них получит пищу и останется в живых.”
Charles Darwin
“On the Origin of Species”: Chapter III, Struggle for Existence
Репродуктивный успех – это смысл жизни – ключевой элемент каузальных (причинно-следственных) механизмов эволюции. Зачем всё живое живёт? Передача своих генов в следующее поколение. Дети, внуки. Но просто плюнуть генами в вечность мало, эволюция требует большего. Она требует дифференциального репродуктивного успеха: передачи своих генов в следующее поколение в бóльшем количестве, чем соответствующих альтернативных генов. В этом суть естественного отбора:
“Более приспособленные” (fitter) организмы производят больше выживших потомков.
Одного копулятивного успеха недостаточно, можно и не доплюнуть. Репродуктивный успех определяется вдобавок целым сонмом других факторов:
- Характеристики копулятивного партнера,
- Доступные ресурсы,
- Способность и склонность обеспечить выживание потомства до репродуктивной жизнеспособности (папа вышел за сигаретами, и не вернулся)
- Социальные условия, которые способствуют или препятствуют выживанию и успеху любого потомства.
Высший примат без сородичей – пища для окружающих. Кооперация равнозначна выживанию. Однако, сотрудничество это неизбежные конфликты интересов – свои гены ближе к телу. При этом нас наплодилось уже восемь миллиардов. Мы очень эффективно сотрудничаем, особенно в уничтожении себе подобных, просто потому, что представляем для себя самих самую большую угрозу. Опасен враг, но мы хитрее, слаженней, сплочённей. Как? Мораль.
Эволюционная психология зиждется на триангуляции шимпанзе (Pan troglodytes), бонобо (Pan paniscus) и человека разумного (Homo Sapiens). Что у нас общего с ближайшими родственниками, какие социальные и политические черты?
- Все добывают себе пропитание и живут в территориально-ориентированных сообществах, которые подвержены внутреннему делению (fission) и слиянию (fusion).
- Все склонны к статусному соперничеству и конкуренции, основанной на гибкой врожденной предрасположенности к доминированию и подчинению,
- Все работают в политических коалициях, которые часто бывают диадными, но могут становиться триадными и более.
Image: Konrad Wothe/Minden Pictures
Поэтому все трое сталкиваются как с конфликтами, так и с целенаправленным их разрешением. Про людей более-менее известно, бонобо дипломатично-оргиастичны, даже у шимпанзе самки могут разнимать самцов (Толя, христом-богом прошу, ты c тюрьмы только вчера откинулся), да-да, не альфач пришёл и порядок навёл, а в отдельных случаях самка может влезть и воспрепятствовать драке. Про пожалеть, утешить, и приголубить вообще речи не идёт, они такие же как мы.
Позднепалеолитические охотники-собиратели, анатомически современные люди, вели кочевой образ жизни, охотясь и собирая небольшими группами численностью в несколько десятков особей. Иногда мигрировали в поисках места получше или спасаясь от изменений климата, иногда заботились о раненых, а иногда хоронили своих мертвых. Самцы подавляют излишнюю конкуренцию и пресекают попытки отдельных особей установить господство или контроль – насильственный эгалитаризм.
“Any animal whatever, endowed with well-marked social instincts, the parental and filial affections being here included, would inevitably acquire a moral sense or conscience, as soon as its intellectual powers had become as well developed, or nearly as well developed, as in man.
Любое животное, наделенное хорошо выраженными социальными инстинктами, включая родительские и сыновние привязанности, неизбежно приобретает нравственное (моральное) чувство или совесть, как только его интеллектуальные способности становятся такими же или почти такими же развитыми, как у человека.”
Charles Darwin
The Descent of Man (1871)
Поздний палеолит выбирают как эпоху, в течение которой сформировался формат эгалитарного морального сообщества, в котором выковывались наши когнитивные преадаптации. Есть совсем древние, общие с шимпанзе и бонобо:
• Способность создавать коалиции, превышающие диадические;
• Склонность к доминированию, неприязнь к подчиненности (основа эгалитаризма)
• Тенденция активно контролировать конфликты внутри группы.
Но, как считается, завертелось всё благодаря быстрой (rapid-fire) фонемной коммуникации, позволяющей референтность и смещение (dislocation) – (само)ссылки и обсуждение темпорально и пространственно удалённого – происходящего не здесь и не сейчас, Абстрактная коммуникация – это основа для развитых социальных сетей. Непрямая реципрокность – мы вашим, а вы нашим – это большие данные всех вовлечённых социальных агентов, иерархий, и транзакций. Обсуждение тех, кто не присутствует, сплетни, позволяет приходить к консенсусу в отношении них, и планировании. Беты и омеги пошушукались между собой, решили, что быковатый доминантный альфа нам не нравится, и казнили его неловким падением с дерева, с кем не бывает.
Тирания кузенов: как Homo Sapiens одомашнили сами себя
Вернёмся к Большой Охоте и коррупционерству.
Индивидуальная интенциональность: Я украду эти деньги.
Просто потому, что могу, кто если не мы, дома детки плачут – колбаски просят.
Совместная (joint) интенциональность: Мы украли эти деньги.
Надо делиться (диадный обмен), шуршать за молчание / откатывать (триадный обмен). Уже очень сложные вычисления кто, кому, чего, когда, сколько, и за что. Эгалитаризм, все в одной лодке, одного мамонта едим, один бюджет пилим. Надо договариваться.
Коллективная интенциональность: Вражеская пропаганда очерняет нашу власть.
Что такое хорошо, что такое плохо, и почему. Ещё ничего не сделал, а уже виноват. Туда не ходи, сюда, не ходи, этого не трожь, у бога на всех свои планы, ты этого не видел(а), наверху разберутся, так надо, ты хороший(ая) мальчик/девочка, вот тебе конфетка-медалька-аплодисменты.
Source: Michael Tomasello “The Origins of Human Morality“
У морали нет метаэтического измерения, она адаптивна. Нам не выжить поодиночке, когда против нас мы сами. Надо договариваться, надо координироваться, надо приспосабливаться. Чтобы не выяснять каждый раз почему такая политика (кто что получит, как и когда) есть иерархия. А почему такая иерархия и так всё получилось, кто так решил, и почему это хорошо? Мораль такая. Наши старшие говорят, что это хорошо, то плохо, а у чертовых соседей наоборот. Поделились на команды, разобрались кто сверху, и понеслась.
