В космосе не слышно голосов: пессимизм первого контакта

Вы не находите научно-фантастические сеттинги “Звездных Войн” или “Стартрека” чересчур оптимистичными? Речь не о хитросплетениях сюжета или межпланетных конфликтах, а об излишне радужной интерпретации межзвездной коммуникации. Инопланетные языки используют символьные системы для выражения концепций отражающих реальность. Их можно либо просто-напросто выучить, либо воспользоваться каким-нибудь переводчиком, вроде “вавилонской рыбки” из “Автостопом по Галактике” Дугласа Адамса – сунул в ухо, и ты понимаешь стоны и рёв лохматого Чубакки.

Но что, если не всё так замечательно? Как мы сможем распознать в инопланетной форме сообщения инопланетный смысл, если мы проваливаем фундаментальную задачу отличить собственный случайный сигнал от целенаправленного чужеродного. Давайте будем оптимистами и допустим, что есть кто-то, кто мог бы отправлять какие-то сигналы. Мы их просто-напросто можем не воспринять. Почему?

Во-первых, если сигнал не похож ни на что известное нам, мы можем задаться вопросом, является ли он сигналом вообще.

Во-вторых, мы можем не идентифицировать сигнал как значимый и поэтому засомневаемся, имеет ли он какое-либо значение. 

В-третьих, мы можем не определить функцию сигнала: предполагая, что кто-то посылает его кому-то другому, мы не знаем, кто его посылает, кому и зачем. 

Китайская комната Роршаха

В “Ложной слепоте” (Blindsight) Питер Уоттс придерживается (по мнению критиков) позиции умеренного скептицизма в отношении контакта с внеземным разумом. То, что называет себя Роршахом (существо, космический корабль?), видать, подслушало человеческие переговоры и обращается к астронавтам на “Тесее” на ряде человеческих языков. Несколько дней команда общается с Роршахом, пока лингвист из команды не выясняет с помощью полисемической уловки, что они попали в ситуацию “китайской комнаты” Джона Сёрла – “собеседник” проводит алгоритмические манипуляции с лингвистическими структурами без понимания семантики.

“Tell me more about your cousins,” Rorschach sent.

“Our cousins lie about the family tree,” Sascha replied, “with nieces and nephews and Neanderthals. We do not like annoying cousins.”

“We’d like to know about this tree.”

Роршах не распознаёт ни полисемию (многозначность) “древа”, ни синтаксическую двоякость использованных конструкций  (“lie about”—“врать о” или “находиться в окрестностях”; “annoying cousins”—“надоедать кузенам” или “надоедливые кузены”).  В чём тут глубина ловушки? 

Джордж Лакофф в статье “The Contemporary Theory of Metaphor” определяет метафору как “кросс-доменное картирование в концептуальной системе”, а если попросту, то “понимание и переживание одних вид вещей путем / благодаря / через / с помощью других”.

Во фразе “наши кузены расположены на фамильном древе” двойная метафора: надо знать, что такое дерево, как оно выглядит, представлять репродукцию людей, что такое семья, обнаруживать визуальное сходство схематического изображений отношений родства с древовидной структурой. И всё это сопоставить. При этом, обратите внимание, нужно учитывать ограниченную применимость метафоры – ветки на дереве ветвятся сами по себе, а для ответвления на семейном древе нужны два индивида. 

А теперь добавим третий уровень метафоры – “с племянниками, племянницами и Неандертальцами”. То есть и филогенетическое древо схоже с фамильным по сути, и по структуре. Раз вы это понимаете, то ваш мозг успешно осуществляет пресловутое “кросс-доменное картирование в концептуальной системе” – понимает с помощью метафор одно через другое. Ответ Роршаха “я бы хотел больше узнать об этом дереве” напоминает фразу “follow-up”, которую используют для продолжения коммуникации, как связующее звено. Он не распознал три лингвистические двусмысленности/неясности (ambiguities) во фразе, а “подвязал” свой ответ к объекту “дерево”. Он воспроизводит формальный аспект коммуникации – корректно имитирует алгоритмы языкового синтаксиса – не осознавая, что он говорит, и что он говорит.

Пессимизм непонимания

В отличие от Уоттса Лем пессимистичен в отношении возможного контакта с внеземным. В “Солярисе” раскинувшийся на поверхности одноименной планеты неземной разум принявший форму океана студенистой субстанции создает на своей поверхности объекты, назначение и функция которых неизвестны. Непонимание их назначения не мешает ученым придумывать аккуратную классификацию, основанную на структурных характеристиках образований; наиболее широко описанные категории – симметриады, асимметриады и мимоиды. Помимо этих структур, океан проникает в воспоминания ученых и создает физические симулякры людей, связанных с травматическим опытом прошлого – к протагонисту приходит мёртвая любовница, которая покончила с собой из-за него. 

В “Гласе господа” люди ловят и пытаются декодировать случайно обнаруженный поток нейтрино из космоса. Поток повторяется каждые 400 с лишним часов, повторяются и некоторые его фрагментов. В результате ряда трагикомических событий поток попадает в руки правительства США, которое поручает двадцати пяти сотням ученых задачу разгадать структуру “письма из космоса” и расшифровать его смысл. Результаты более чем двух лет работы ограничиваются двумя инженерными открытиями, но не более.

В потоке, оказывается, содержится инструкция по производству причудливого вещества, называемого “лягушачьими яйцами”  (Frog Eggs) или “повелителем мух” (Lord of the flies), которое обладает необычными свойствами: оно получает энергию от собственных внутренних ядерных процессов и может быть использовано для осуществления дистанционных ядерных реакций. Однако это малопригодно для человека, так как реакции можно контролировать только в микромасштабе. Использовать в военных целях не получилось, ибо на расстоянии эффект теряется (как будто инопланетный разум оказался умнее нас и предвосхитил деструктивную обезьянскую самодеятельность). Поток также обладает особым жизнеобеспечивающим свойством: хотя нейтрино проникают в материю, те, что в потоке, каким-то образом взаимодействуют с определенными атомными конфигурациями, составляющими “химическую основу жизни” и делают эти конфигурации менее уязвимыми к разложению.

Если допустить, что поток нейтрино является условным, как человеческий естественный язык, есть ли способ, которым люди могли бы расшифровать его условный багаж? Они должны знать его источник – но это именно та загадка, которую они должны разгадать. Предполагаемый отправитель(и) может на самом деле скрывать свое присутствие от любого потенциального получателя), или могут существовать другие стороны обмена, а люди только “подслушали” его. Есть ли шансы расшифровать чужой разговор на незнакомом языке, вникнуть в то, как устроено коммуникативное соглашение (convention) между ними? В качестве альтернативы, сигнал может быть естественным, в смысле иконическим: его форма может напоминать его значение. Но какой смысл может быть символически представлен потоком нейтрино? Какие свойства потока играют эту роль? 

Что ещё хуже, сигнал может включать все три аспекта континуума конвенциональности – иконичности в неизвестных пропорциях: иконически представленные смыслы, конвенциональные соглашения и разовые соглашения, заключенные для сиюминутных целей. Не представляется возможным выяснить, было ли это сигналом вообще или случайно зарегистрированным, ранее не встречавшимся естественным феноменом.

Воплощенное мышление

В “Ложной слепоте” прослеживается логоцентрическое искажение – убежденность в том, что язык превосходит другие семиотические (символьные) системы и, следовательно, именно с помощью языка (фонологического или визуального) должна быть установлена коммуникация. Этим грешил ещё Ролан Барт, который в “Элементах семиологии” утверждал, что язык это наиболее важная из всех семиотических систем и другие способы придания значение (ways of meaning) являются, в лучшем случае, несовершенными производными от основных лингвистических структур. Возможно, что Роршах вообще не коммуницировал с людьми, а это был “автоответчик”. Если инженеры Гугла сходят с ума после диалога с чат-ботом, то стоит попридержать свои амбиции всепонимания. Если взаимодействие с Роршахом можно назвать асемантическим (с допущением, что это таки был контакт) – была форма без содержания, то контакт с Солярисом асемиотический – являются ли символами или средствами коммуникации всплывающие из океана структуры или фантомные симулякры людей?

Мышление – это не какое-то трансцендентное свойство вселенной, или чистого разума субстанциального дуализма (будь это картезианский разум, христианская душа или платоновские чистые формы). Оно обусловлено теми же телесными (нейронными и когнитивными процессами), которые позволяют нам реагировать на мир, передвигаться в нём, и создавать концептуальные системы и модели мышления. Наша воплощенная телесность (embodiment) одновременно источник и опора нашего мышления. И она же инкапсулирует нас в нашу обусловленность бытия людьми. 

1. Манипуляции с формальным слоем сообщения в духе “китайской комнаты” не дают доступа к семантическому слою сообщения; смысловое содержание не может быть “механически” выведено из формальной структуры без предварительного знания кода.

2. Концептуальные и семиотические системы существ с различной телесностью. (телесной реальностью, corporeality) взаимно несовместимы – нет (или почти нет) коммуникабельных (пригодных для коммуникации, communicable) смыслов.

3. Может быть трудно определить семиотический статус внеземных артефактов. Предназначены ли определенные объекты для передачи значений или они являются продукты несемиотических (например, физиологических) процессов?

4. Сама концепция коммуникации может быть непонятна, невообразима или невозможна для инопланетян.

5. Люди могут быть слишком ограничены когнитивно и концептуально, чтобы справиться с Неизвестным (Unknown).

Да что там гипотетическое столкновение с внеземным разумом – давайте рассмотрим аналогичную проблему некодирующей ДНК: до сих пор далеко не установлено, какая часть ДНК полностью некодирующая (т.е. “мусор”, без известной биологической функции), какая часть некодирующая для белковых последовательностей, но имеет регуляторную функцию, и почему “мусор” находится там. Хоть мы и знаем общий “смысл” – ДНК – это “жизнь” – одно из самых важных обнаруженных нами сообщений ещё не до конца понято.

В “Гласе господа” Лем пишет, что в межзвездной коммуникации человек подобен “плоду… которого удушает собственная пуповина – рука культуры, вытягивающая жизненные соки знания из плаценты природы”. Если мы и не одиноки во Вселенной физически, то одиноки концептуально, будучи существами обусловленными своей телесностью. 

In Space No One Can Hear You Speak. Embodied Language in Stanisław Lem’s “Solaris” and Peter Watts’s “Blindsight”

Rorschach, We Have a Problem! The Linguistics of First Contact in Watts’s Blindsight and Lem’s
His Master’s Voice

Вам понравилось? Поддержите проект!